Мнения: Пушкин – это русская победа над временем

В своих «Записках» Александра Смирнова-Россет приводит рассуждения Пушкина о роли личности в истории: «Разумная воля единиц или меньшинства управляла человечеством. В массе воли разъединены, и тот, кто владеет ею, – сольет их воедино! Роковым образом, при всех видах правления, люди подчинялись меньшинству или единицам, так что слово «демократия» в известном смысле, представляется мне бессодержательным и лишенным почвы. В сущности, неравенство есть закон природы. Ввиду разнообразия талантов, даже физических способностей, в человеческой массе нет единообразия; следовательно, нет и равенства. Все перемены к добру или худу затевало меньшинство; толпа шла по стопам его, как панургово стадо».

В своих «Записках» Александра Смирнова-Россет приводит рассуждения Пушкина о роли личности в истории: «Разумная воля единиц или меньшинства управляла человечеством. В массе воли разъединены, и тот, кто владеет ею, – сольет их воедино! Роковым образом, при всех видах правления, люди подчинялись меньшинству или единицам, так что слово «демократия» в известном смысле, представляется мне бессодержательным и лишенным почвы. В сущности, неравенство есть закон природы. Ввиду разнообразия талантов, даже физических способностей, в человеческой массе нет единообразия; следовательно, нет и равенства. Все перемены к добру или худу затевало меньшинство; толпа шла по стопам его, как панургово стадо».

Итак, великие личности – есть орудия Провидения. Интуиция этой мысли всегда была свойственна Пушкину (что и понятно, ведь и сам он был великой личностью). Отсюда его пристальное внимание к Наполеону, Петру Великому и другим великим деятелям истории. «Петр Великий есть сам всемирная история», «Ломоносов … был первым русским университетом». Если Гегель увидел в Наполеоне воплощение своего «мирового духа», то, несомненно, нечто подобное видел в Наполеоне и Пушкин. Для него это был человек, в котором воплотилась сама история, который сам стал воплощением истории. Человек, который имел волю и дал себе право двигать «двуногих тварей миллионы» в нужном себе направлении. Наполеон был тем, в ком центральная пушкинская тема – личность и свобода, личность и история – достигла своего экстремума.

В глазах Пушкина Наполеон – безусловно, великий человек. Но насколько человек, даже самый великий, вправе распоряжаться своим гением по своему произволу? Ведь в его руках – судьбы миллионов. Корсиканец имел гений и волю встать выше всех, но имел ли он право? Совместимы ли гений и злодейство? Орудие Бога он или узурпатор и, стало быть, орудие антибога? – вот вопросы, которые ставит Пушкин, и вот как он их решает: «оставь герою сердце».

Милосердие, милость к падшим – есть несомненный признак божественной инспирации. Сердце героя не может быть холодно и гордо до совершенного презрения ближних.

Неким близким отражением этих вопросов и своеобразным отражением Наполеона становится и образ Онегина. «Уж не пародия ли он?» – вопрошает себя Татьяна, когда, посетив «келию» Онегина в его имении, рассматривает внешние проявления его внутреннего мира (читает подчеркнутые им места в его книгах). Там же, кстати, ее встречает и бюстик Наполеона – неслучайная, конечно, деталь. Так и есть: Онегин – пародия на Наполеона, пародия на Героя. И вот почему он терпит крах. Ибо важнейшая черта героя, по Пушкину, – наличие сердца. У Онегина же вместо сердца – бытийная скука и отвлеченная мораль. И то, и другое, согласно Пушкину – демонические инспирации. Тем предрешена и трагическая развязка. Онегин убивает на дуэли друга-поэта, по сути, от скуки и раздражения, следуя правилам света, которым сам не верит.

Наполеон же, чтобы поднять дух своих солдат, заходит в чумной барак, рискуя жизнью. Следовательно, он инспирирован чем-то большим, чем эгоизм, гордыня всё презирающего ума и чувство самосохранения. Следовательно, он герой истинный: «Оставь герою сердце... что же Он будет без него? Тиран...» («Герой»).

Но, увы, «историк строгий гонит» мечты поэта, утверждая, что сей эпизод с Наполеоном – исторический миф. И каков же ответ Пушкина? Это ответ истинного поэта, для которого высшая истина дороже правды факта. Потому что «Тьмы низких истин мне дороже Нас возвышающий обман…» – это, конечно, о высшей истине, для которой и исторический факт – вещь, в общем, второстепенная. Потому что есть правда факта, а есть факт истины, есть пространство земли, а есть – пространство идеала, у которого своя логика и свои перспективы измерения «факта». «Нас возвышающий обман» – это, можно сказать, кредо пушкинского идеализма и пушкинской философии личности. Человек «правды факта», человек «демократии» (демократия – бессодержательна) – низок по своей природе, поскольку, будучи детерминирован земной правдой факта, не в силах, сбросив узы земных представлений, подняться над страстями и слабостями, которым, конечно, подвержены даже герои и гении.

Конечно, «нет правды на земле». Но «правды нет и выше» – пушкинский вопрос, а не ответ. Да, есть – «так было», а есть – так должно быть. Это формула высшего бытия, «золотого сечения», которую знает человеческое сердце, и на которую мгновенно откликается, как на единственно верную истину. Вот последний ответ пушкинского идеализма, который, в отличие от Онегина, свой жизненный поход (свое исследование свободного человеческого духа) кончает формулой «Памятника»: «Веленью Божию, о муза, будь послушна». Что и понятно: гений только тогда гений, когда он слышит голос Абсолюта (единственно верный) и следует ему.

У Гегеля добро и зло – лишь разный род пищи Мирового духа на пути самопознания. У Пушкина «добру и злу внимая равнодушно» – лишь последняя объективность Духа, развязывающего сердечные привязанности и побеждающего страсти. Но само добро при этом – ценность абсолютная. Герой без сердца – только тиран. А Петр, который бражничает с недавним врагом, им прощенным, празднуя победу над собой – высшую свою победу («Пир Петра Великого», 1835) – оказывается высшим апогеем свободы. Свободы, которая находит свое разрешение, конец своих путей – в прощении и любви. Таковы последние ответы Пушкина на «проклятые вопросы» своего времени, да и всей истории в целом. Ответы, которые он завещал и всей, рожденной им, русской литературе, и русскому народу, в дух которого и его победу над временем и «тьмой низких истин», несомненно, верил.

Теги:  Александр Пушкин