Крайне дремучий документ, вышедший из-под пера главы Минобрнауки России, вызвал шквал критики научного сообщества. Приказ пытается регулировать общение российских ученых со своими зарубежными коллегами. Что не так в этом документе, кто и почему его составлял - и как нужно охранять научные секреты России в современном мире? Минобрнауки выпустило приказ, регламентирующий правила общения сотрудников ведомства и подведомственных организаций (то есть, НИИ и прочих научных и территориальных организаций) с иностранцами. По форме и стилю этот документ выглядит, мягко говоря, устаревшим, и был быстро раскритикован многими специалистами и СМИ. Даже пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков сказал, что это «перебор», хотя и признал, что сам приказ не читал. Раскритиковала документ и РАН.
Пересказывать дословно содержание многостраничного документа бессмысленно. «Приказ» утверждает некий текст, названный «Рекомендации по взаимодействию с государственными органами иностранных государств, международными и иностранными организациями, и приему иностранных граждан в территориальных органах и организациях, подведомственных Министерству науки и высшего образования Российской Федерации». В середине дня Минобрнауки заявило, что документ «носит рекомендательный характер». Возможно, сами «Рекомендации» придумал кто-то другой, но министр Котюков их утвердил своим приказом. Причем в СМИ утек «экземпляр №1», то есть непосредственно со стола министра.
Те, кто писали этот удивительный текст, явно живут в Советском Союзе в худшем понимании этой аналогии. О встрече с иностранцами (в рабочее или нерабочее время) предполагается заявлять заранее за пять дней (а если вражина вчера прилетел?), прилагая сканы паспортов иностранцев. Меньше двух не собираться – любое общение с иностранцами должно проводиться группой не менее двух человек. По окончании встречи надо опять же в пять дней (почему не четыре?) предоставить отчет, заверенный круглой синей печатью.
Здесь не очень ясно, кто должен эти отчеты заверять и что должно быть написано на печати. Внутри помещения НИИ или иного подведомственного учреждения иностранца необходимо сопровождать. Видимо, в туалет тоже. Но в любом НИИ, связанном с гостайной, есть территории и этажи, куда без специального пропуска не войти. Зачем тогда нужна такая смехотворная мера? «В качестве экспертов к встречам с иностранцами могут привлекаться работники других органов федеральной власти», то есть читай – контрразведки.
Предполагается создать специальный список лиц, допущенных к работе с иностранцами, а «вновь принятые работники» привлекаются к работе с иностранцами только после включения в таковой список. Видимо, после получения допуска, но там не написано, кто таковой должен дать. Иностранцев предполагается «разоружать на входе», включая проверку наручных часов.#{related}
Представители научного сообщества напирают на бессмысленность и отсталость методов, что предложены в приказе Минобрнауки. А контрразведка в частных разговорах отбивается тем, что описанные в приказе Минобрнауки меры – так называемая «защита от дурака». Мол, в провинции ученые и преподаватели – не от мира сего, и просто не могут отличить обычный ужин с иностранным коллегой от вербовочного подхода, а семинар – от «съема данных». Оно, может быть, и так, но как тогда, согласно, приказу, документировать общение по скайпу? Тоже за пять дней заявку оформлять и потом все записывать и круглой синей печатью «соответствующего органа» визировать? Переписка по электронной почте также, выходит, подпадает под запрет, поскольку в ней автоматически участвует только один человек. Не звать же специально свидетеля, чтобы электронное письмо отправить.
Первое, что приходит в голову: авторство «рекомендаций» явно принадлежит организованной группе сотрудников «первых отделов», которые таким вот замороченным образом решили переложить ответственность за собственные провалы на гражданских. Минимизировать потери.
К работе «первых отделов» давно накопилось множество вопросов. Изобретение такого вот текста «рекомендаций» очень объемно высвечивает их реальный интеллектуальный уровень. Мы уже имели несколько серьезных провалов, связанных с военными технологиями. А что творится в пограничных или сугубо гражданских областях – одному Богу ведомо.
Мы знаем, что Родина не посылает в первые отделы НИИ и ВУЗов своих лучших сыновей. Назначение в первые отделы практически всегда шло по «остаточному принципу». Работа первых отделов – рутинная и не слишком перспективная. С другой стороны, она как была, так и остается ответственным и важным участком. Шпионаж в научной и военной сфере, как и идеологическую обработку студентов никто не отменял, о чем, кстати, напомнил в том числе и Дмитрий Песков.
Научные контакты очень часто прикрывают реальную шпионскую деятельность, а некоторые высшие учебные заведения еще недавно считали за честь приглашать на лекции «иностранных специалистов» и даже сотрудников посольств, идентифицированных как штатных работников иностранных разведок.
Масштаб утечек прямо из НИИ и глубина идеологической обработки студентов и аспирантов некоторых ВУЗов поражает. С этим давно надо было что-то делать, вопрос только в методах.
Та же история с ВУЗами, включая гуманитарные. Это только на первый взгляд кажется, что это не так уж и важно, по сравнению с соблюдением сохранности в военной области или перспективными технологиями. Элита всегда исходит из гуманитарной сферы, и выращивание элиты было брошено на самотек очень давно. Там кто только не бродит со своими специфическими идеями среди студентов и аспирантов. А эти люди в первых отделах в звании капитана следят только в основном кто с кем спит. Некоторое время назад один из ведущих московских вузов должен был написать по просьбе контрразведки документ о потенциальном влиянии на его студентов ситуации на Украине и настроениях среди украинских студентов (а такие есть). Но не смог или не захотел, и вынужден был отдать это дело на аутсорс.
Современная научная среда действительно не может быть законсервирована в рамках государственных границ. Наука глобальна, и в ряде ее сфер просто не выжить без международного обмена информацией и обработки иностранного опыта. Но другое дело, что академическая среда возводит принцип обмена научной информацией в некий неоспоримый постулат, не подлежащий внешнему контролю. Это неверно. Контроль должен быть. И он существует во всех развитых странах. Только там он осуществляется по большей части негласно, а не путем введения регламентирующих правил посещения ресторанов с иностранными коллегами.
В тех же США совсем недавно введены запреты на допуск китайских и индийских студентов в определенные лаборатории и на их обучение на специфических факультетах, признанных важными для государственной безопасности. Еще страшнее общемировые практики в медицине, особенно на вирусных, эпидемиологических и генетических направлениях. Там за безопасностью следят фармацевтические кампании, которые откровенно плюют на права человека и свободный научный обмен, заставляя своих сотрудников подписывать такие контракты, что им за несанкционированные контакты с иностранцами и конкурирующими фирмами может суд Линча грозить.
Российский Закон о государственной тайне датируется 1993 годом и давно требует исправления. Он оброс за это время множеством подзаконных актов. Например, сейчас материалы первого уровня (ДСП – для служебного пользования) выведены из-под уголовной ответственности. То есть, грубо говоря, внутренние телефонные справочники более не содержат государственную тайну, хотя на практике это не так.
Более того - четкого определения государственной тайны, по сути, нет, поскольку она в разных министерствах и ведомствах регламентируется по-разному. С формальной точки зрения, все вроде в порядке - есть документы и информация, помеченная грифом «секретно». Но на практике первые отделы от балды определяют, что секретно, а что нет. То есть, некоторые данные могут по факту не содержать критичного уровня секретности, но за их распространение можно сесть в тюрьму.
С другой стороны,
мы не можем дилетантски определить, что в данный момент – просто бессмысленная игра ума того или иного ученого, а завтра станет сверхперспективной разработкой.
Нет и четкого критерия, по которому можно было бы заранее секретить научные разработки, как нет и укомплектованной квалифицированными сотрудниками структуры, которая бы этим занималась.
Проблемно и классическое определение «носителей информации», которому учат в специфических учебных заведениях. Конечно, есть методы секретить информацию на электронных носителях или «метить» конкретные формы биологических штаммов и топлива, но все равно никакой общей идентификации сейчас не существует. Ее перечень в регламентирующих документах отсутствует. Что там гостайна, а что нет – мы толком не знаем, как не знают и сами контрразведчики. Это юридическая проблема, но связанная с ментальными: просто никто не в состоянии определить, что сейчас должно быть секретным, а что пока нет. Проще засекретить все, как в СССР, и объявить ученых клиническими идиотами, которые не следят за своим поведением.
Выпущенный Минобрнауки приказ ставит под сомнение саму систему российских стартапов. Можно по-разному оценивать результаты работы «фабрики стартапов» в Сколково - обычно над ними принято подшучивать, но некий результат там все-таки есть. Но сложно представить, какой именно толчок надо дать, чтобы закорузлая система первых отделов зашевелилась и наконец-то поняла, что на дворе ХХI век. 1-ая служба ФСБ (Служба контрразведки – СКР) – одна из самых консервативных с точки зрения методов и традиций система. Перевоспитать ее можно только очень мощным толчком. У нас не принято говорить о сложностях в этой системе, но они налицо. По большому счету, об этом надо было думать еще несколько лет назад, когда массово пошли сигналы о провалах на низовом уровне.
Из неожиданного скандала надо делать выводы. Регламентировать посещение ресторанов с иностранными коллегами, конечно, очень увлекательно, но не слишком продуктивно. Это в 1970-е годы худо-бедно работало, да и то не всегда. Захочет кто-то Родину предать – найдет способ и вокруг всех этих правил. А защита от дурака должна работать так, чтобы этих дураков нигде не было. С первых отделов начиная.
Теги: наука , секретные документы , Минобрнауки , иностранцы